Если в 1871 году на мануфактуре трудилось 2 с небольшим тысячи рабочих, то в 1884 их было уже восемь с половиной тысяч. Жильё для рабочих было одной из забот руководства.

В 1880-ых были построены большие казармы: “Детиновская”, “Власовская”и “Юбилейная”. В советское время они назывались “Карла Маркса”, “Ленинская” и “Красноармейская”. В казармах проживала большая часть холостых и семейных рабочих Богородско-Глуховской мануфактуры. В 1884 году, в частности, в них жило 500 семей и только 200 семей снимали квартиры в городе. На содержание казарм мануфактура ежегодно тратила около 50 тысяч рублей.

Если качество жилья в старых казармах было невысоким, новые многоэтажные жилые казармы отличались более совершенным техническим обустройством: электрическим освещением, водяным отоплением, вытяжной и приточной вентиляцией, теплыми туалетами. Позади казарм для жильцов строили “балаганы” c погребами.

Если мануфактура предоставляла жилье рабочим, оно было для них бесплатным. Но поскольку численность рабочих семей превышала число мест в казармах, руководство стимулировало съём жилья на стороне и выдавало “квартирные деньги” в сумме 1 рубль на работающего в месяц. Но когда в конце 1892 года А. И. Морозов попробовал лишить рабочих “даровой квартиры”, это вызвало волнение рабочих и программа “расселения на частный сектор” была свёрнута, а проблема обеспечения семейных рабочих благоустроенным жильем так и осталась неразрешенной. Впрочем, осталась она нерешенной и 80 лет спустя.

В 1973 году на Глуховском комбинате режиссером Виктором Трегубовичем был снят фильм “Старые стены” (в ролях Гурченко, Джигарханян и др.). В книге Людмилы Гурченко “Аплодисменты” есть такие строки: “Снимается режимный кадр: директор Анна Георгиевна Смирнова приходит к работницам в старые казармы-общежитие. Эх, сцена! Снимались сами работницы фабрики и только две актрисы. Все эти женщины годами стоят в очереди на квартиру, кому же, как не им, по-настоящему известно, что это такое. Они забыли про съемку, они обступили меня со всех сторон, они так пытливо всматривались: обманет или доведет дело до конца... Ах, я бы им все-все отдала, всем-всем квартиры, через все невозможные пути, ходы, просьбы, прошения - так на меня, актрису, играющую их директора, смотрели люди, не актеры, у которых актерская задача была их насущнейшей жизненной потребностью. Это одна из самых сильных и достоверных сцен в фильме”.